Выжившим [litres] - Евгения Мелемина

откусил половину. Водительское сиденье выбросило далеко из салона, и оно дымилось на траве, рядом ползал по кругу человеческий обрубок с длинной кровавой бахромой на месте обеих ног.

К нему наискосок бежал парень в яркой куртке медика скорой помощи. Он даже не пригибался, а позади кто-то орал удушливым хриплым матом.

– Твою налево, смелый парень, – выдохнул Томми. – У нас осталось мало времени, да?

– Да. Сюда пригонят ребят посерьезнее, и они выкурят нас отсюда, как барсуков.

– Страшно.

– Не переживай. Помнишь? Мы отправляемся в Неваду, всего лишь отправляемся в Неваду, нам ничего не грозит. А теперь давай обыщем этаж, пока еще остались патроны.

Томми кивнул, и на прощание, расходясь в разные стороны, они пожали друг другу руки.

За первой дверью слева Кит обнаружил съежившуюся под столами Минди. Напротив двери не было окна, и Кит наклонился, нашел свою цель и снова выпрямился в полный рост.

– Надо же, ты умеешь быть незаметной, – сказал он. – Я не помню, чтобы видел тебя в столовой, не помню тебя в коридоре и мог пройти мимо этого класса. Ты, наверное, думала, что все уже закончилось, и придумывала себе красивое прозвище. Непотопляемая Минди или что-то в этом роде. Правда?

Минди выбралась из-под стола. По ее щеке тянулся извилистый глубокий разрез. Волосы намокли от крови, а в глубоком вырезе блузки неизвестно каким образом держался смятый голубой цветок, вывалившийся из прически.

– Не убивай меня, Кит.

– Почему я не должен этого делать?

– Я очень хочу жить.

– Очень – очень?

– Я хочу жить! Я хочу жить!!! Я хочу жить!!!

– А я хотел играть в футбол, – сказал Кит, стреляя в нее, почти не целясь. Когда все затихло, и Минди перестала биться, подошел ближе, поднял испачканный и разорванный цветок и дотронулся до еще хранивших шелковистость лепестков. Он напомнил ему зеленый грот под разрушенным мостом, теплые солнечные лучи и все то беззащитное, что он видел в своей жизни.

Ему стало жалко цветок, и он сунул его в карман.

Томми привлекла библиотека. Он помнил, что она расположена в торце здания, где раньше хранились всякие учебные материалы, и в ней не было ни одного окна. Маленькая библиотека была самым уютным местом в школе – там можно было отсидеться, устав от шума и разговоров, и даже прогулять урок – мало кто искал учеников в небольшом книгохранилище с массивной мебелью и тесным лесом стеллажей.

По воле случая библиотека показалась удобным местом не только Томми. На сдвинутых впопыхах стульях лежала Стефани, закатывая глаза и стискивая зубы от боли. Ее сломанную лодыжку безуспешно пыталась зафиксировать Карла, используя твердые обложки книг и собственный пояс.

Томми тихонько и несколько секунд с грустью наблюдал за девушками, не шевелясь и не пытаясь себя обнаружить. Карла первая увидела его, вскрикнула и отшатнулась. Стефани повернула голову и забилась на стульях, пытаясь слезть с них. Она упала и поползла по зеленому ковру, а ступня волочилась за ней, носком указывая на Томми.

– Все убегают, Карла, – сказал Томми. – Почему ты осталась?

– Хотела посмотреть тебе в глаза, придурок.

Томми прикусил губу и нахмурился.

– Думаешь, я делаю что-то не так? Считаешь, у меня есть другой выход? Подскажи. Мне самому все это мало нравится, Карла. Мне всех вас по-настоящему жаль. А вам – было меня жаль?

Карла промолчала. Она поднялась с колен, аккуратно вытерла руки о юбку и вызывающе посмотрела на Томми.

– Ты не выстрелишь. В меня – не выстрелишь. Я тебя знаю.

Томми только присвистнул и криво усмехнулся.

– Томми, стой!

Из-за стеллажа, за которым рыдала Стефани, выскочил Алекс.

– Подожди, Томми, – растерянно сказал он. – Как же так… я хотел одну вещь подарить… не надо так все прекращать. Подарок… Я сам на него заработал. Не стреляй. Я же твой друг, Томми. Не стреляй.

Карла перевела взгляд с него на Томми и на секунду поверила, что чудо произойдет. Дуло пистолета смотрело в пол, Томми не двигался. По лицу его прошлась гримаса боли, и показался настоящий Томми – знакомый Попугайчик, дни напролет щебечущий всякую чушь.

– Ты купил ей подарок, – сказал Томми задумчиво. – Хорошо. Я дам тебе возможность. Я не очень хорошо стреляю, так что беги, гурон. Беги от меня.

И он отошел от двери.

Алекс до хруста сжал пальцы. Бледный, с синеватыми от страха губами, он несколько секунд размышлял, а потом виновато глянул на Карлу и пошел к двери.

– Считаю до пяти! – зло выкрикнул Томми. – Беги, гурон. Беги! Белый человек дарует тебе жизнь, но забирает твою скво!!!

– Раз!

– Два!

– Три!

– Четыре!

Он выскочил в коридор, и Карла упала на пол, пытаясь найти какую-нибудь щель, где можно было бы спрятаться. Она все еще пыталась выдвинуть огромный ящик, где хранились географические карты, как вернулся Томми, и стало больно дышать, невозможно видеть и двигаться.

Стефани, закрыв глаза и уши, пряталась между стеллажами, и Томми прошел мимо нее, волоча за собой свое оружие, мрачный и с жестокой улыбкой, не придавшей его глазам ни малейшего блеска.

Кит нашел Берта Морана, и теперь сидел напротив него. Кит никуда больше не торопился, потому что понимал – баки полны, ключ в зажигании, ремни пристегнуты, и скоро начнется неторопливое путешествие в Неваду, а когда готовность доведена до абсолюта, торопиться незачем.

Берт Моран был найден в шкафу, где обрушил все полки, чтобы надежно прикрыть за собой дверцы, и этим себя и сдал – Кит обратил внимание на валяющиеся всюду куски фанеры и листки с распечатками тестов.

Моран не шелохнулся, стоя к Киту спиной, отвернувшись от своего кошмара так, как дети отворачиваются к стенке, спасаясь от пугающих образов, порожденных ночными тенями.

Кит взял стул, сел напротив. Он молчал, и Берт молчал. Между ними не было ничего, что можно было бы обсуждать, но Кит все же держал на уме одну мысль, которую все никак не мог высказать. Ему было тяжело сформулировать, Морану было тяжело дышать.

– Не следовало тебе плевать в его картошку, – произнес Кит наконец.

Моран зашевелился.

– Я ничего тебе не сделал, – хрипло прогудел он в недра шкафа.

Он трясся, и шкаф ходил ходуном. Толстый живот выпрыгнул из-под ремня и позорно колыхался, и дрожала пропотевшая выпуклая спина.

– Мне – ничего, – согласился Кит, поднялся и плотно закрыл дверцы шкафа, прижал плечом и защелкнул замок.

Последние пять пуль он всадил в гулко вопящий шкаф почти в упор, и не стал открывать дверцы, чтобы посмотреть на то, что получилось.

* * *

– Вот и все, – сказал Томми, сидя под окном и пытаясь